за мамой-уткой.
Как оказалось, всё общежития находились в основном здании Академии. Судя по всему, пространство внутри замка было расширено с помощью магии. Сперва Лысая провела в их гостиную физиков, и мы попрощались с Егором. Потом настал черёд менталистов и элементалов. Чернокнижники были самыми последними — пришлось подняться на третий этаж, в круглую башенку. В хорошо освещённой гостиной нас уже ждал Бровастый. Хотя гостиной это можно было назвать с трудом — помещение скорее напоминало большую уютную библиотеку с диванами и камином. Вдоль стен тянулись высокие книжные полки.
Не то чтобы речь декана стоила внимания — он полчаса разглагольствовал, что молодёжь нынче пошла совсем не та, вот раньше было намного лучше! А потом заявил, что чернокнижники — самый лучший факультет в Академии и все ему завидуют. На этой прекрасной ноте он закончил и показал на дверь — вход в общежитие. Там нас встретила комендантша — строгая женщина лет сорока с квадратными очками на кончике носа. Ещё не заселив, она пригрозила нас выселить и нудно зачла правила — не курить, не пить, мужиков-баб не водить. Раздала всем по комплекту постельного белья и ключи от комнат.
Всего чернокнижников было трое плюс двое серых — я и Кристина. Всех заселили в одноместные комнаты, прямо как в пятизвёздочной гостинице, только душевых всего две — для девочек и мальчиков.
Искупавшись, я завалился в кровать и с наслаждением вытянулся. Замечательно! На четыре года проблема с Перуном решена! Буду развиваться, ходить в Данжи и помогать Богине.
А сейчас…
— Крабогном!
— Да, великан-хозяин-друг? — моментально передо мной соткалась зловредная Тень и щёлкнула клешнями.
— Как ты относишься к Зубастым Осьминогам?
Глава 31
То же самое время, ректорат Краснодарской Академии.
Виктор Викторович сидел в кресле и слепо пялился в потолок. Сегодняшний день выдался сумасшедшим — чего стоит только приезд главного жреца Перуна и самого Императора! Да и сынок императорский… Директор нервно зачесал золотые волосы назад и вздохнул: чуяло его сердце, что учебный год предстоит очень и очень непростой. Правда, он не мог сказать, откуда у него взялась такая уверенность.
Дверь приоткрылась, и в кабинет вошла Анна Викторовна — личный оракул Академии. Ну, официально. Свои же прекрасно знали, что Анна Викторовна — сестра Виктора Викторовича. Непутёвая предсказательница, ни одно предсказание которой не сбылось. Она до сих пор ходила с рубиновым когтем — вечный первый ранг, абсолютный магический бездарь. Виктор Викторович очень любил сестру, но смотрел правде в глаза — она была бесталанной.
Очень редко кто выбирал для развития предвидение будущего — это направление считалось бесперспективным и бесполезным. Виктор Викторович не слышал ни об одном маге, который смог бы использовать предсказание в бою. Конечно, ходили легенды о супер-ясновидцах, но лично их никто не видел.
Анна Викторовна прошла внутрь, села в кресло у окна и непринуждённо сообщила:
— Сегодня ночью в Академии случится убийство.
Виктор Викторович рассмеялся:
— Хорошая шутка, — он был раздражён, на нервах, поэтому позволил себе шпильку в сторону сестры: — А впрочем, даже если не шутка, то всё равно беспокоиться не о чем. Ты год назад кричала, что Москва взорвётся. Но что-то в газетах я такой новости так и не встретил. Стоит Москва, да? И будет ещё стоять, когда мы с тобой в могилу ляжем.
— Можешь не верить, это твоё право, — пожала плечами Анна Викторовна и уставилась в пространство. У неё часто случались такие «провалы». Она словно уплывала из реальности — не слышала и не видела, что происходит.
Дверь снова открылась, в ректорат забежал начальник охраны.
— Господин директор, чрезвычайное происшествие! — прокричал он. — Нашу защиту нарушили. Кто-то незаконно проник на территорию Академии!
— Не может быть, — Виктор Викторович нахмурился. — За несколько столетий такого ни разу…
— Ошибки нет! Кто-то нарушил защиту, — перебил его начальник охраны.
— ЧЁРТ ВОЗЬМИ! — рявкнул Виктор Викторович во всю глотку так, что даже его сестра вздрогнула и вынырнула из размышлений. Он постоял с закрытыми глазами пару секунд и вежливо извинился: — Прошу прощения. Я сейчас подойду и со всем разберусь.
Бесконечный сумасшедший день продолжался.
* * *
— Великан-хозяин-друг, скажите «клей»? — попросил Крабогном, преданно заглядывая мне в глаза. Ну, строго говоря, глаз у него не было, но ощущение создавалось именно такое.
Я вздохнул, уже зная, что последует дальше, но всё-таки сказал:
— Клей.
— Выпей баночка соплей! — радостно воскликнул Крабогном, рассмеялся и великодушно пояснил: — Это дружеская присказки. Вы тоже можете просить меня сказать «пароход».
Последние пять минут, пока мы крались по тёмным коридорам Академии, он буквально завалил меня детскими приколами — что-то такое я слышал, когда был маленьким, ещё до того, как пошёл в ученики к Анаксагорасу. Сначала меня раздражала его чрезмерная весёлость и энтузиазм, но сейчас я даже немного увлёкся.
— Крабогномище, скажи, пожалуйста, «пароход».
— Пароход! — с готовностью отчеканил тот, с нетерпением задрал голову и щёлкнул клешнями. Но когда я ничего не ответил, он разочарованно вздохнул. — Великан-хозяин-друг, я говорить «пароход», а вы должны сказать: «Снимай трусы — и вперёд»! Попробовать ещё раз?
— Давай завтра или послезавтра, — я отрицательно покачал головой и мысленно добавил: «А лучше никогда». В такие моменты Крабогном очень походил на ребёнка, и мне искренне не хотелось его обижать, но и тратить время на ерунду — тоже. Любопытно, где он этого понабрался? Может, когда изучал Краснодар, случайно набрёл на детский сад или младшие классы школы? Ну а что — вполне логично: понаблюдал за ребятишками, запомнил шутки-прибаутки.
За углом вдруг раздались приближающиеся шаги. Я нырнул в нишу с средневековыми доспехами и замер. Мимо прошёл Виктор Викторович — директор был явно чем-то озабочен. Его тревога выплескивалась наружу короткими магическими волнами, которые создавали крохотные синие молнии в его золотых волосах и на коже. Да чтоб Изнанка меня сожрала, если он не использует специальные косметические заклинания! Ну не может человек настолько идеально выглядеть, несмотря на измученность, всклокоченные волосы и мешки под глазами! Я задумчиво проводил его взглядом и продолжил путь, прощупывая пространство магическими импульсами.
Когда Лысая устроила представление под названием «открытие Трещины», я запомнил, где примерно находится тюрьма Зубастого Осьминога, и считал ауру, которую она источала. Отыскать вход в подземелья будет сложно, наверняка он скрыт от чересчур любознательных студентов. Да и не хотелось бы напороться на охранную сигнализацию. Так что план был прост: встать плюс-минус над нужным местом и перепрыгнуть внутрь по теням. Крабогном как раз обожрался энергии смерти на местном кладбище, так что можно будет взять у него излишек.
Из-под земли мощно ударило потоком эмоций — здесь был и гнев, и злость, и ярость, и отчаяние. Я поморщился — каменные плиты пропускали едва уловимый отвратительный запах разложения, гнили и крови. Крабогном крутился у меня под ногами, принюхивался и яростно ругался.
— Ну что, спускаемся? — скорее для проформы уточнил я.
— Да! — взбешённо щёлкнул клешнями Крабогном.
Я забрал у него немного энергии, превратился в чёрный туман и скользнул в темноту. Вообще из Крабогнома вышла отличная батарейка — он поглощал и перерабатывал магию этого мира, чего ещё в полной мере не мог делать я, почему и терял Тени. Мы спускались ниже и ниже, пока не выпали в большой пещере с высокими потолками. Она была пустой, но по её периметру располагались решётчатые двери. Раз, два, три… Пятнадцать камер. И в каждой находился монстр. Я обошёл их по кругу — все твари, кроме Зубастого Осьминога, были очень опасными и кровожадными. Освобождать их было бы глупо. Но в то же время…
Я остановился у одной из камер и прикрыл глаза, подавив отвращение: внутри находилась Горгона — монстр, который фактически состоял из змей. Его назвали так по аналогии с Медузой Горгоной из греческой мифологии. В камень превращать взглядом он не умел, но легко убивал ядом. Но чаще всего он отделял от себя часть — паразита. Это был небольшой клубок змей, который цеплялся на шею к жертве и пускал в её спинной мозг особые отростки. Практически такой паразит полностью порабощал человека, но оставлял ему способность мыслить. Несколько раз я видел жертв таких паразитов. И зрелище не из приятных.
Нет, такие твари не заслуживают милосердия. Я нашёл камеру с Ледяным Драконом и, просочившись сквозь прутья, скользнул внутрь.
— Мёртв, — постановил Крабогном, но вдруг засомневался: — Или жив?
Неудивительно — если бы я не разговаривал с Ледяным Драконом всего час
